14 часов страданий за голос хокима Хазараспа Курбанова

Малоҳат ЭШОНҚУЛОВА
независимый журналист
Eltuz.com

27 сентября 2015 года вместе с лидером Правозащитного Альянса Узбекистана Еленой Урлаевой мы отправились в Хазараспский район Хорезмской области для проведения мониторинга принудительного труда во время хлопкового сезона. По дороге мы общались с местными жителями и стали свидетелями того, как представители различных профессий — учителя, врачи, ученики колледжей — были повсюду обращены в хлопкоробов.

Как нам стало известно от местных жителей, руководители Хорезмской области, хокимията Хазараспского района, знали о запланированном посещении  мониторинговой группы представителей Международной Организации Труда (МОТ) за три дня до их прибытия. Руководитель Службы Национальной Безопасности Хазараспа дал устный приказ руководителям местных организаций, в том числе главному врачу районного отделения здравоохранения, заведующему отделения народного образования, директорам школ и колледжей временно «до отъезда комиссии МОТ» отправить учеников колледжей, врачей и учителей с хлопковых полей домой, а после отъезда МОТ снова вернуть их на хлопковые поля.

Так и получилось. В канун приезда экспертов из МОТ, привлеченные на сбор хлопка врачи, учителя, ученики колледжей, были вывезены с хлопковых полей. После отъезда представителей МОТ из Хазараспа, все люди снова были возвращены на сбор хлопка.

Ученик колледжа в Харараспском районе рассказал нам следующее: «Когда меня неожиданно вернули домой, мои родители удивленно спросили, «Еще ведь сезон не закончился и план по хлопку не выполнен, прочему вернули учеников с хлопковых полей?». Но удивление моих родителей продлилось не долго. После отъезда комиссии МОТ, нас снова вернули на хлопковые поля».

Нам удалось записать интервью двух учениц колледжа о том, как представителям местных хокимиятов удалось ввести в заблуждение наблюдателей МОТ.

Лицо сенатора и Хокима Харазаспа

По сведениям местного населения, хоким Хазараспского района, сенатор Уктам Курбонов, с помощью районной прокуратуры, руководства СНБ, МВД и своих сотрудников ежедневно с 21:00 до 3:00 часов ночи проводит собрания, посвященные сбору хлопка в здании хокимията. На этих собраниях участвуют руководители всех районных организаций.

Сентатор Уктам Курбонов на этих собраниях публично оскорбляет и избивает руководителей организаций, не выполнивших дневную норму хлопка.

Каждой организации, исходя из количества сотрудников определен план сбора хлопка. Например, средняя школа № 33 (Харазаспского района) должна сдать 1,5 тонны хлопка в день. Это относительно немного т.к. школа небольшая.

Местные жители нам рассказали, что за три дня нашего приезда, представители районного отделения здравоохранения не смогли выполнить дневную норму. И поэтому хоким Уктам Курбанов, на собрании, где участвовало около 300 человек, вызвав на трибуну главного врача Райздрава Равшанбека Юсупова, не только оскорблял его, но и избил. Специальность главного врача- кардиолог. Жители рассказали, что на каждом собрании хоким ведет себя подобным образом и может ударить, избить руководителей 3-4-х организаций.

Для того, чтобы удостовериться в том, что это правда я решила поучаствовать на таком собрании в хокимияте. «Вы сами будете свидетелями того как хоким избивает руководителей организаций, не выполнивших дневную норму», говорили мне жители Харазаспа.

В принципе, мы могли-бы ограничиться полученной информацией от местного населения и не бросаться в огонь. Но по-моему мнению, журналист должен перепроверять данные. Кто-то ведь может клеветать на хокима и сенатора Курбанова из мести, или из зависти? Все может быть. Исходя из этих соображений, я передолась в одежду местных женщин, надев на голову платок, и 29 сентября 2015 года в 20:40 вечера направилась в здание хокимията Харазаспского района. Я вошла в зал заседаний. Здесь сидело около 200 человек. Затем я незаметно прошла и села в третий ряд. Около 21:00 часов в зал вошел хоким Уктам Курбанов.

На трибуне в зале заседаний он начал по одному в микрофон зачитывать с бумаги имена руководителей, не выполнивших дневную норму хлопка. В руках у него был список таких организаций, он начал поднимать с места каждого руководителя и отчитывать его за невыполнение нормы.

К примеру, «Хозарасп почта, здесь?» Руководитель тихо встал со своего места. Уктам Курбанов начал оскорблять его. «Райздрав! где?… ТуманГаз, где ты?… а РайОНО? … Хозарасп нефть? Хозарасп электр? Вы что, целая организация за день собрала 1200 кг хлопка? Сейчас же пойдешь и до 7 часов утра, целую ночь будешь собирать хлопок. Выполнишь норму. Лично сам пойду контролировать». В зале, где было тише воды, были только отчетливо слышны окрики и оскорбления хокима Курбанова. Мне удалось сделать аудиозапись его выступления.

Примерно через 7 минут зазвонил мобильный телефон хокима. Хоким ответил на звонок: «Я провожу собрание». Но наверное, звонивший сказал что-то важное, хоким с легкостью вскочил на ноги, и продолжая говорить направился в комнату за трибуной. Возвращаясь назад, только что угрожавший руководителям организаций хоким, обратился в совсем другого человека. Изменившимся мягким голосом он начал произносить:
«Хлопкоробам трехразовое питание есть? Банк, сборщикам вовремя оплачиваете? Торговля, муку, масло организовываете на хлопковые поля? Таким «вниманием» он одарил все организации, а потом начал по одному руководителей отправлять домой. «Райгаз, райэлектричество, Районо, Райздрав, Агробанк, Почта, Санэпидстанция, Финансы, Налоги…» Произнося названия организаций он поднимал с мест руководителей этих организаций и давал разрешение идти домой.

В зале заседаний, если не ошибаюсь, были всего 6 женщин. Они сидели в 1-ом и 2-ом рядах. Я была в 3-м ряду.

Хоким называл организации, женщины встали и стали уходить. В зале оставалось все меньше людей. Я подумала, что если не уйду вместе с этими женщинами, то останусь в зале одна. Поэтому, вслед за женщинами, я встала и направилась к дверям. У самого выхода я услышала голос хокима: «Опа! Вам еще не было разрешения покинуть зал. Вернитесь! Присядьте на свое место!

Хотя я знала что хоким обращается ко мне, я сделала вид что не поняла и продолжала идти. Вслед, я слышала приказной тон хокима, «Верните ее». За мной выбежали трое молодых мужчин. Я поняла, что звонивший хокиму человек, предупредил его, что в зале находится журналист. Кто-то на нас настучал.

«Опа, вас зовет хоким, остановитесь и вернитесь назад», прокричал один из моих преследователей. «Представьтесь, кто Вы? Вас зовет хоким, вернитесь назад», говорил другой преследователь.

Я не остановилась.

«Кто вы? С какой Вы организации? Почему Вы зашли на собрание? Вас зовет хоким, Вы вернетесь или нет?», с такими вопросами эти трое продолжали преследовать меня.

Что им сказать? То что, я независимый журналист. Что я зашла на собрание, чтобы записать угрозы хокима? Говорить правду не трудно. Это не страшно. Я понимала, что им нужна скорее не я, а флешка, где записана процесс собрания. Если они отберут флешку, я лишусь доказательств, которые я получила с таким риском, все мои труды пройдут даром.
Я не могла в том момент сказать правду и просто молчала.

В темноте, выйдя из здания хокимията, я повернула направо. Но дорогу преградил полноводный большой канал, без моста. Пришлось вернуться назад во двор хокимията. Один из преследовавших меня парней расставив руки произнес: «Опа, Вас хоким зовет, придется вернуться назад».

Я не стала ему подчиняться и продолжила идти. Тогда один из них сказал, «Позвони начальнику милиции, пусть сам занимается». Второй начал набирать номер на мобильном. Я ничего не говоря пошла и села в одно из многочисленных такси, ожидавших клиентов.

Сказала таксисту, «Давите на газ, получите столько сколько спросите». Такси тронулось с места. Трое, в спешном порядке сели в белый «Спарк» и поехали за нами. Они преследовали нас до местечка Бустон Хазараспского района.

Таксист спросил, «Опа, нас преследует белый «Спарк». Они за Вами гоняться? Я не ответила. Я боялась что если я скажу, что меня преследуют люди их хокимията, водитель меня высадит. Вокруг одни хлопковые поля, темно. Я боялась остаться одна. «Докажите, что Вы таксист. Нажмите на газ и оставьте их позади», попросила я. Водитель так и сделал. «Спарк» отстал. Но поразмыслив, я пришла к мысли, что они специально отстали, предварительно запомнив номер такси.

После того как мы приехали на место нашего пребывания, рассчитавшись с таксистом, я попросила его: «Если Вас ожидают те, кто нас преследовал, пожалуйста, не говорите им куда Вы меня отвезли». Он вроде бы согласился. Но спустя некоторое время, мы узнали, что дом окружили сотрудники спецслужб.

Я не преступница. Когда хоким сказал вернитесь назад и сядьте на место, я могла бы вернуться. Но я хотела сохранить аудиозапись.

Наступила полночь, окружившие махаллю «сыщики», уже начали выявлять наши личности. Чтобы переправить записи, с помощью местного населения, мы с Еленой Урлаевой, прошли через хлопковые поля. Антенна «Юселл» была очень слаба. После многочисленных усилий, нам удалось загрузить материалы и отправить в безопасное место. В 1.30 ночи мы вернулись на место проживания. Когда мы возвращались, то увидели что сотрудники спецслужб на белом «Матизе» сидели и ждали нас. Они не тронули нас, но продолжали караулить.

Мы могли бы уехать, но наш мониторинг еще не закончился.
Ученики колледжа, привлеченные на сбор хлопка в Хозараспский район, были размещены в ужасных условиях.

29 сентября в 5 часов утра, пока ученики колледжа не ушли на поле, мы направились в шийпаны- гаражи и детские сады, где ученики были размещены. Мы хотели изучить условия проживания сборщиков.

В сопровождении местного жителя Шокира Давлетова и его сына Зокира, мы направились на шийпан хлопкового поля кишлака «Саноат». За нами следовали «сыщики» караулившие нас. Там собирают хлопок студенты колледжа сельского хозяйства. На ночлег они были расположены в этом шийпане. Двое ребят кипятили чай в очаге. Мы направились в сторону детского сада и поговорили с девушками из колледжа сельского хозяйства. Мы у них расспрашивали об условиях проживания и выяснили, что условия были очень плохими. На одном из хлопковых полей кишлака «Саноат», есть неухоженная изба для поливальщиков. Там проживали ученики колледжа Бытового Обслуживания.

Хоким Хазараспа Уктам Курбонов остановил наш мониторинг принудительного труда.

Когда мы зашли в дом поливщика, примерно между 6:00 и 7:00 утра, там завтракали ребята. Завтрак состоял преимущественно из хлеба. Я успела сделать один снимок. Вдруг во двор резко заехали две автомашины «Нексия» и остановились. Из машин вышло около 10 здоровых мужчин и две женщины. Только один был в милицейской форме. Я удивленно смотрела, подумав как в две «Нексии» поместилось столько людей. Мужчины в гражданской форме набросились на нас. Они скрутили наши руки (как в кино, различие только в том, что они не были в масках) и начали заталкивать в машину. Одна из женщин кричала, «Это ты была вчера, ответь, почему ты убежала?». При этом она цеплялась за мою одежду. Я поняла, что сотрудники МВД против нас возможно хотят использовать специально нанятых женщин легкого поведение как это было в Кашкадарье. Стараясь быть вежливой, я сказала, «Ассалом Алайкум, как Ваше здоровье! Мы в Хозараспе впервые в гостях, побойтесь бога, опажон. Я вас впервые вижу!» В это время, задержавшие нас люди в гражданском (мы даже не поняли кто они, грабители или родственники этих женщин) затолкали нас в «Нексию». Один из мужчин грубо крикнул, «Возьми с ее рук фотоаппарат». Один из сотрудников вырвав фотоаппараты, проверил наши карманы. Паспорт не тронули. Но забрали две флешки 4 ГБ, положенные в адаптеры и одно устройство USB. Меня и Елену посадили на заднее сиденье. Двух местных сопровождавших нас жителей силой тоже заставили сесть в их машину. 23-ти летний Зокир получил удар в голову. С его лба пошла кровь. Елена Михайловна потребовала вызвать скорую, оказать парню медицинскую помощь, но ее никто не послушал.

Всех нас привезли в отделение милиции Хозараспского района. Сзади на спецмашине привезли и тех женщин, которые цеплялись к нам. Мы поднялись на второй этаж здания. Елену Урлаеву, меня, отца и сына Давлетовых поместили в разных комнатах. Позже, машину Давлетова Шокира на спецтранспорте привезли к зданию милиции.

 

Допрос. Как это было?

Меня держали в комнате заместителя начальника милиции Хозараспского района. Приехав в отделение, мы узнали, что наше задержание производилось сотрудниками Отдела Уголовного Розыска. Сразу начался допрос.

– Когда вы приехали в Хорезм и какой целью? Где вы были? Что снимали? У кого брали интервью? Обо всем напишите на имя начальника, — приказал Фаррух.

– Почему я должна писать? Не буду. Сначала скажите в чем моя вина? Какой закон я нарушила?

– Если Вы не нарушили закон, чего Вам бояться? Напишите, — повторил следователь.

– Без адвоката я ни скажу ни слова, ни строчку не напишу. Вызовите из Ташкента моего адвоката, будете меня допрашивать в его присутствии, — ответила я.

– Напи́шите, еще как напи́шите, — злобно произнес следователь, — надо было сидеть дома прижав зад, не вмешиваясь в хлопковую политику.

Меня привезли в отделение милиции в 8:00 утра, допрашивали до 20:30 часов. Их было трое, в гражданской одежде. Никто не представился. Кто они были? Следователи прокуратуры или СНБ или МВД, это трудно было понять.

Мне удалось узнать их имена, когда они обращались друг к другу.
Первым меня допрашивал сотрудник по имени Фаррух. Другой следователь, как я узнала позже является заместителем начальника Харазаспской милиции. Третьего следователя звали Отабой.

Меня расспрашивали о многом, со времен студенчества до настоящего времени. Держали мучая, даже не отпуская в туалет.

Совсем недавно я лежала больной в постели. Слава Создателю и врачам, я встала на ноги. От нескончаемых вопросов я обессилела.

– Когда приехала в Хорезм? С какой целью? Зачем ходила в шийпан, детский сад, избу поливальщика? Зачем беседовала с учениками? Зачем делаешь съемки без разрешения? Почему сначала не зашла в хокимият, почему не попросила разрешения у районного начальства? — такими нескончаемыми вопросам они пили мою кровь.

– Покажите мне документ, что без разрешения хокима района, запрещается любое движение человека приехавшего Хозарасп? Мы интересовались питанием учеников колледжа, хотели знать по своей воле вышли они на поле или были принудительно отправлены…., — отвечала я.

– То, что Вы приехали с черными мыслями, это ясно, — занервничал сотрудник МВД.

– Разве люди с черными мыслями интересуются условиями проживания учеников, — не скрывая удивления спросила я.

– Если бы у вас не было чёрных мыслей, и вы не хотели бы продавать Родину, то в первую очередь Вы бы пришли в хокимият.

– Зачем мы должны встречаться с хокимом? Чтобы он также повесил нам на уши лагман, как он это сделал с экспертами МОТ, — хотела я сказать, но промолчала.

– Нам не предъявили никакого реального обвинения, чтобы удерживать под арестом. — Я пожаловалась на усталость и сказала отправьте тогда меня в камеру. — Там наверное есть кровать, чтобы я могла немного полежать.

Следователь язвительно пошутил над моей усталостью. Потом начал кричать: «Вы — враг государства! Что, Вы против государственной политики?! Если вы болеете, сидели бы дома поджав зад, не вмешиваясь в хлопковую политику!»

Я понимала, что не стоит спорить с сотрудником милиции с таким мышлением, но сдаваться не хотела.

– Кто Вам сказал, что политика государства поддерживает принудительный труд во время хлопкового сезона? Вы что не в курсе новых решений и приказов правительства? Вот недавно вышло обращение Министерства социального обеспечения и профсоюзов. Они распространяют листовки о том, что нельзя применять принудительный труд, просят население сообщать на горячие линии о таких случаях. Тогда надо арестовать руководителей этих организаций. Надо их привлечь к уголовному наказанию за распространение таких листовок. Вот после этого, если позволит закон, можете нас держать столько, сколько хотите, — сказала я.

– Почему мы должны подчиняться руководству Министерства Труда и Федерации Профсоюзов? Кто они такие? Мы подчиняемся Министерству Внутренних Дел. Если какие-то министерства, какие-то федерации, распространяют какие-то листовки, то пускай этим министерствам подчиняются их сотрудники, — сказал с безразличием сотрудник милиции Хазараспа.

– Министерство Труда, федерация Профсоюзов, не по своей же воле распространяют такие листовки. Они же исходили из наличия законов, из решений правительства? Или Вы думаете все это для показухи было выпущено? В канун сезона уборки хлопка, для показухи?

Такие слова никто из них не хотел слушать.

– Разве в Хозараспе есть принудительный труд? У нас его нет. Все ученики колледжа, расположенные на шийпане, в детских садах, в избе поливальщика, по своей воле вышли на сбор хлопка, чтобы помочь Родине. Никто их не заставлял собирать хлопок. Или кто-то из них сказал, что их заставляют собирать хлопок? — спросил сотрудник.

– Что вам надо в Хорезме?! – продолжил Отабой.

– А что мой приезд сюда запрещен?

– Что вы делаете на хлопковом поле? Зачем беседуете с учениками? Зачем ходили на шийпан? Почему бегаете, прячетесь?

– Разве есть положение, по которому человек, приехавший из другой области не может выходить на поле и беседовать с учениками колледжа? Я свободный человек. Хочу гуляю по полю, с кем хочу с тем разговариваю, фотографирую…

– Почему тогда ходите прячась, убегаете, скрываетесь?! Что Вам надо было ранним утром на шийпане?

– У нас не было желания скрываться. Хотя мы знали что дом, где мы остановились окружен и под присмотром, хотя сыщики ходили за нами по пятам, мы не стали уезжать. Наоборот, ранним утром мы направились на шийпан. Мы хотели, пока ученики не ушли на поле, ознакомиться с условиями проживания.

– Вы не думайте что мы ничего не знаем. Мы привели всех с кем вы беседовали, на шийпане, в детском саду и в избе поливальщика, все они сидят и пишут отчет о ваших действиях.

– Вы не можете заставлять писать объяснительные и заявления от учеников колледжа с шийпана, детского сада и избы поливальщика. Если Вы это сделаете, то Вы этим раскроете факт того, что ученики колледжа остаются на ночлег на шийпане и детском саду. Встанет вопрос, что делают учителя и ученики колледжа в пять часов утра на полевом шийпане?

– Сколько Вы получаете за продажу Родины?

– У нас разве есть принудительный труд? Знайте, у нас нет принудительного труда, все выходят на сбор хлопка по своему желанию. Все — помощники. Как может один фермер собрать столько хлопка, если у него только 3-4 работника? Что, надо уничтожить выращенный хлопок?! Что с того, что хлопок собирают люди других профессий? Хлопок ведь наше богатство! Такие как Вы, даже такие незначимые вещи показываете, как большие проблемы, все преувеличиваете. Эти материалы полученные на сборе хлопка, куда отдаете? В «Озодлик» что-ли ? Сколько вам платят за продажу Родины..? — спрашивал, человек в штатском из неизвестной организации.

– Это разве продажа Родины?

– Да, вы продаете Родину. Сколько вам дают за это?

– Ни сколько. У меня нет никакого отношения к «Озодлик». В жизни я не получала гонорары от «Озодлик». Вообще за собранные материалы, ни от одного частного лица, ни от одной организации не получала денег.

– Мы что, похожи на лохов? Приезд в Хорезм не был бесплатным. Кто оплачивает дорожные расходы?

– Я намеревалась поехать в Каракалпакстан, в Элликкалинский район посетить святую усыпальницу «Кечирмас ота». Потратила на поездку свои деньги.

– Если ни одно радио не платит вам гонорары, на какие деньги Вы живете? — задал вопрос сотрудник МВД.

– Дочка работает, живем за ее счет.

– Что, собираете материалы бесплатно? Обеспечиваете радио и сайты информацией задаром? Какая Вам польза от этого? Вам что это так нужно? Мы что не знаем, о том что зарубежные радио и сайты платят Вам большие деньги? Если вам нет никакой выгоды, разве вы ходили бы из поля в поле? — утверждал сотрудник в гражданской форме.

– Я журналист, более 21 года проработала на телевидении. Это моя профессия. Моя профессия — моя жизнь. Я привыкла к этой работе.. Я готовлю репортажи не для того, чтобы мне платили. Я это делаю чтобы выразить свои чувства, все что накопилось в душе. Вы наверное не понимаете этого. Из-за своей профессии я многим пожертвовала.

– Скажите, после съемок, как Вы звоните в «Озодлик»?

– Я в жизни ни разу не звонила в «Озодлик». Если все время буду звонить зарубеж, останусь без ничего. Они сами иногда звонят нам. Потом, вот уже более 1,5 года они не брали у меня интервью. У меня с ними нет связи на таком уровне, как Вы себе это представляете.

– Если Вы, полученные материалы о хлопке не передаете Озодлик, как Вы их распространяете? — поинтересовался следователь

– Могу дать любому СМИ. Если согласились бы публиковать, дала бы и местным газетам. В основном на интернет сайты. Разве это продажа Родины?

 

Унизительная проверка?

Прошло примерно три часа после задержания. Один из сотрудников милиции привел двух женщин в комнату, где я находилась. Женщину в белом халате, звали Мехриниссо Шокирова, хотя она не представилась, я спросила ее имя. Она была гинекологом. Приказала раздеться. Я остолбенела.

Я обратилась к гинекологу: «Опа, они мужчины, мы с Вами женщины, здесь может быть инфекция, это нарушает медицинскую этику, отвезите нас в гинекологическое отделение или в роддом, проведите осмотр на специальном гинекологическом кресле».

– Вы не беспокойтесь. Это не займет долгое время . Самое большее 2-3 минуты, — сказала врач Мехринисо Шокирова.

Я поняла их замысел, они хотят искать флешку в наших внутренних женских органах. Если оказать сопротивление, то они могут подумать, что мы на самом деле «там» прячем флешки. Потом если не хватит сил могут вызвать на помощь сотрудников милиции. Двое будут держат за руки, двое за ноги, а гинеколог Шокирова будет осматривать. Поэтому, в таких случаях сопротивление бесполезно.

– Снимите всю одежду, приказала гинеколог.

Я стояла в чем мать родила в кабинете заместителя начальника милиции Хазараспского района. Женщина, которая пришла с гинекологом до ниточки проверила все мои вещи. В это время Шокирова взяв из кармана халата, какой-то прибор, начала искать флешку в моих внутренних органах. Не найдя с помощью прибора начала искать руками. Бесполезно. Закончив осмотр, Шокирова приказала одеваться. Потом открыв дверь, сказала стоявшим за дверью сотрудникам МВД: «Все чисто. Ничего не нашлось. Флешка, которую Вы искали не вышла».

Самое важное, во время осмотра, гинеколог, медицинскими приборам из моего внутреннего органа что-то взяла и положила в прозрачный целлофан. Я ведь не просила чтобы у меня что-то взяли для анализа? Что и с какой целью взяла для анализа взяла гинеколог Мехринисо Шокирова, одному Богу известно.

Все женщины проходили гинекологический осмотр. Но даже когда рожают, не заставляют раздеваться догола. До полугола, может быть. Я так и не поняла почему надо было гинекологу Шокировой раздевать меня догола и перевернуть все в моих женских органах. И вообще, разве можно все это делать в таких условиях и в таком месте? Разве это может соответствовать требованиям гигиены? Кто может дать гарантию что приборы, которые Шокирова взяла из карманов халата- стерильны? Кто даст гарантию, что Шокирова из мести, не заразила меня чем-то? От врача, игнорировавшего все нормы медицинской этики можно ожидать все, что угодно.

Врачи Хозараспского района подчиняются приказам хокима Уктама Курбонова и сотрудников внутренних дел. Им нипочем врачебная этика. Елена Урлаева тоже была подвергнута такому же унизительному осмотру. Ее тоже раздевали догола.

Искать флешку в женской матке, уму непостижимо. Я сказала, что она может там испортится от сырости.

– Если завернуть в целлофан, то не испортиться, с уверенностью сказал сотрудник.

Допрос продолжается.

– Когда в последний раз разговаривали с Мухаммадом Солихом? О чем беседовали?

Сотрудник милиции в гражданском (коллеги его называли Собир) спросил: «Из нашего региона вышел один человек, как его звали…? Да, вспомнил, Мухаммад Салих. Знаете?»

– Почему бы мне не знать поэта, знаю конечно.

– Вы встречались? Разговаривали? О чем беседовали?

– Встречалась, беседовала. Когда Мухаммад Салих вместе с Каримовым выставили свои кандидатуры в президенты, все начали нас (журналистов) критиковать: «Вы только пиарите Каримова, Мухаммад Салиха обходите стороной. Вы не придерживаетесь баланса». Не смотря на то, что руководство не дало добро, я поехала в дом писателей, для подготовки передачи о нем. Когда пришла в республиканское объединение писателей, встретилась там с Мухаммад Салихом и Дилором Исаковой. Салих выслушал меня и сказал, что не может дать интервью: «Я бы не хотел, чтобы Вы мучились из-за того что не можете дать в эфир это интервью». Это была единственная встреча с ним, — рассказала я свою историю из прошлого.

– Он поэт?

– Поэт. Но у меня не всегда хватает ума, чтобы понять его стихи с контекстами.

Меня стал допрашивать другой человек. Высокого роста мужчина около 50-ти лет в пиджаке с модными подкладками на рукаве.

– Итак, Вы говорите что, выходили на демонстрацию, чтобы Вице-премьер-министр ушел в отставку, — проговорил он, сев в кресло.

– Да, так. Мы были уволены с работы, Арипов был лишен и должности и самолета «Боинг», — дополнила я.

Потом узнала, что этот человек в костюме является заместителем начальника отделения милиции Хозараспа.

– Этой женщине дайте крысинный яд.

В здании Хозараспской милиции мы сидели долго. Нам не давали разрешения даже выходить в туалет. Елена Урлаева была арестована в соседней комнате. Три-четыре раза было слышно требование: «Ребята, я хочу туалет». Никакого ответа не было. «У меня почка болит. Я больше не могу терпеть. Это же вредно. Давайте, тогда принесите ведро прямо в кабинет. Эй, начальник!», — слышен был голос Елены Урлаевой.

Наш менталитет с Урлаевой сильно отличается. В то время как Елена просила ведро, я сидела зажав зубы. Как я могу сказать мужчинам, что хочу в туалет?

У Елены Урлаевой повысилось давление. Почувствовав сильную головную боль, Елена потребовала у сотрудников милиции вызвать врача. Когда врач готовилась сделать укол, чтобы понизить давление, один из сотрудников милиции, подумав что Елена не понимает по узбекски, крикнул: «Дайте ей крысинный яд…».

 

«Эта система, если захочет, подбросит Вам наркотики или листовку. Вы исчезнете за два часа, никто вас не найдет»

– Вот, Вы женщина, имеете детей. Зачем вы совершаете глупости? Будьте благодарны, сидите живы-здоровы. Эта система если захочет подбросит Вам наркотики или листовку. Вы за два часа исчезнете, никто вас не найдет. Это Вам надо?, — спросил сотрудник по имени Отабой.

– А что я сделала?

– Не надо играть с системой. Вы продаетесь за рубеж, выдавая иголку за верблюда…

 

«Пришедшее с области высокое начальство сидит и читает Ваши статьи на сайте»

– Вы не можете нас задерживать на более чем три часа без санкции. Когда вы нас отпустите? — спросила я у сотрудника уголовного розыска.

– Вам нужна только я. Отец и сын сопровождавшие нас тут не причем. В чем их вина? Вы мучаете их без никакой вины. Елена Михайловна старше меня. Не мучайте ее, пожалуйста. Отпустите всех моих спутников. Взамен держите меня в заложниках сколько хотите, — сказала я Отабою.

Он ответил, что из области приехало высокое начальство, они в кабинете начальника читают статьи на вашем сайте.

– Какой ещё сайт? Я не открывала никакого сайта? — сказала я удивленно.

– Ну статьи же ваши публиковались?

Только тогда я поняла почему сотрудник милиции Хозараспа расспрашивал о Мухаммад Салихе. Значит они читали статьи на сайте НДУ, которые я в последнее время там публиковала. И поэтому они подумали что у меня есть какая нибудь связь с Мухаммад Салихом.

– Для чего мы были на полевом шийпане? Чем быстрее об этом напишите объяснительную, тем быстрее уедете.

– Чем быстрее напишите, для чего зашли в зал заседаний хокимията, по какой причине Вы сделали запись собрания, что вы делали ранним утром на полевом шийпане, тем быстрее уедете, — сказал сотрудник по имени Собир.

– Сказала же, вызовите из Ташкента, моего адвоката, в его присутствии я напишу объяснительную.

– Пока Ваш адвокат приедет из Ташкента, знаете сколько времени пройдет? Вам придется здесь остаться надолго, — сказал сотрудник.

– Тогда вы напишите объяснительную, на каких основаниях Вы требуете от меня объяснительной?

– На Вас поступила жалоба о том, что Вы зашли на собрание. Пока не напишите объяснительную, будете сидеть здесь.

В конце концов, я написала объяснительную на имя начальника управления, такого содержания: «Ваши сотрудники во время общения не представились, прошу чтобы впредь они представлялись и соблюдали правила. При задержании, нас не пригласили сесть в машину. Если бы пригласили, мы бы не оказывали сопротивление. Сотрудники МВД без причины применили против нас силу. Парню по имени Зокир нанесли травму на голове. Со лба пошла кровь. Ему не оказали медицинской помощи. Прошу вас впредь не допускать такие негативные действия».

Прочитав «объяснительную» у сотрудника милиции глаза на лоб полезли. Он взял ее и выбежал к высоким наблюдателям из Ургенча.

Вернувшись он сказал: «Вы должны написать объяснительную о том, для каких целей вы приехали в Хорезм, зачем бывали на шийпанах, какие интервью брали у учеников, что будете делать потом со съемками. Садитесь и заново по порядку пишите объяснительную», — прокричал он. Я не стала писать и наше заключение продолжилось.

После нашего освобождения, стало известно что Елена Урлаева написала объяснительную следующего содержания, «Я приехала в Хорезмскую область, здесь, сотрудники милиции меня незаконно задержали. Я не поняла ни одного их слова. Потребовала предоставить мне адвоката и переводчика». Увидев такую объяснительную сотрудники милиции взбесились.

Из-за двух флешек нас продержали еще 2 часа

Вот уже 25 лет как мы Независимое государство, но Закона о милиции нет. И поэтому сотрудники милиции творят, что хотят. Они, как грабители с большой дороги, отобрали у нас два адаптера с флешками и 1 USB вместе с фотоаппаратом. Был составлен протокол изъятия у каждой из нас. Взяли вещи и ушли. Вечером в 20:30, возвращая нам изъятые вещи, выдали два пустых адаптера.

– Где флешки, находившиеся в этих адаптерах? Почему Вы не возвращаете все вещи, которые у нас изъяли? — спросила я милиционера. Я требовала вернуть флэшки, но их не вернули, и за это продержали еще 2 часа.

Нас освободили, только после того как я согласилась не требовать отнятые у нас флешки.

 

«Меня сотрудники милиции не били»

Когда нас силой привезли в отделение милиции Хазараспа, Елена Урлаева потребовала вызвать скорую помощь для 23-х летнего Зокира, у которого текла кровь со лба. Никто не собирался оказать медицинскую помощь парню. Когда сотрудники милиции привезли из районной больницы гинеколога Мехринисо Шокирову, Елена Урлаева прокричала ей: «Мы не нуждаемся в Вашей помощи, в той комнате сидит парень по имени Зокир. Окажите ему помощь, сотрудники МВД нанесли ему увечья на голове».

После требования Урлаевой, гинеколог Шокирова спросила Зокира, который стоял в коридоре: «Тебя сотрудники милиции били?»

Не получив ответа она еще раз спросила:

– Сотрудники милиции били тебя?

– Нет, сотрудники милиции не били меня, когда они сажали меня в машину, я сам ударился головой об дверь машины. Меня никто не бил

Получив от Зокира нужный ответ, гинеколог сделала заключение: «Парень говорит, что милиция его не била, сам ударился головой об дверь машины!»

Отличный мед-эксперт! Нет претензий к милиции. Причину травмы взял на себя. Значит ему не нужна медицинская помощь! После этого гинеколог продолжила свое дело.

После освобождения, я спросила у Зокира, почему он сказал, что сам виноват в получении травмы?

«Мне ничего не надо. Ну получил травму, немного кровь пошла, пройдет. Но у отца автомашину забрали на штраф стоянку и могут попросить полтора миллиона сум штрафа. Если я скажу, что меня били, потом они нас просто так не оставят. После Вашего отъезда мы не сможем спокойно жить в Хазараспе», — горько ответил Зокир.

Утром 30 сентября нас посадили в такси и отправили в Ташкент. В машине с нами следовали двое попутчиков, женщина и мужчина, которых к нам приставила милиция Харазаспа.