Город, оставленный в чужие руки

Кудрат Бабаджанов,
Eltuz.com

Вчера мне приснился поэт и учитель Шукрулло, дай Бог ему здоровья и долгих лет жизни… Всего лишь один раз в жизни я общался с ним и было это во время выборов 1988 года. В составе группы студентов я участвовал в предвыборной агитации за Мухаммада Салиха в Ташкенте.

Город был разбит нами на условные участки. Наша работа заключалась в том, чтобы рано утром мы брали с собой по ведру клея и клеили на столбы листовки, а затем, оставив ведро на кафедре, шли на лекцию или практическое занятие.

После занятий вновь, надев на себя футболки с надписью: «Голосуйте за Мухаммада Салиха!», с мегафоном и листовками направлялись в оживлённые места города: на рынки, стадионы.

Шукрулло Юсупов. В 1949 году, вместе с рядом известных писателей и поэтов Узбекской ССР подвергнут репрессиям. Он находился лагерях в Сибири.  Арест, следствие и пребывание в лагере подробно описаны в автобиографической повести «Погребенные без савана». Опубликование повести стало возможным только после развала СССР, в 1991 году.

Википедия

Придирчивые дедушки

Мы разделились на четыре группы, состоявшие из студентов ташкентских вузов… Со мной в группе был городской парень Аскар и миловидная девушка из области Ёркиной. Нам была предписана территория за махаллёй (кварталом) Алмазар. Там, в чайхане, был намечен очередной небольшой митинг.

В чайхане собралось достаточно много людей, в основном — старики. Первым выступил я. Затем выступил Аскар со своей прокламацией на русском языке, завершившейся пламенными словами: «…и с этим будет ещё один удар по бастионам бюрократии!» После этого Ёркиной вдохновенно прочитала стихи в национально-освбодительном духе.

Старики внимательно слушали нас и многие из них кивали головой, как будто бы в знак одобрения. Наконец, всё было сказано и прочитано, и наступила очередь прений.

Вот тогда в окружении рассевшихся вокруг него аксакалов меня взял в оборот почтенный литератор домулло Шукрулло.

Тогда я ещё не был знаком с ним. Признаться, я взмок от волнения, когда он своими каверзными вопросами несколько раз поставил меня в тупик.

Квартал «козлов»

После устроенного мне «экзамена» домулло Шукрулло отвёл меня в сторону и вытянув руку вдаль, сказал мне: «Молодец, ты прошёл испытание. Смотри, эта махалля, вон та махалля, весь Старый город, Чорсу, Кукча в агитации ничуть не нуждаются, здесь и без этого отдадут свои голоса за Мухаммада Салиха. Вы лучше пройдите через улицу, там найдёте своих настоящих противников. Если убедите их, то в городе вам равных не будет».

Указанные им улицы, действительно, выглядели неуютными, не чувствовалось, что они населены людьми, наделёнными национальным самосознанием. После первой же приклеенной к столбу листовки за нами стал следить какой-то человек. Едва мы начали митинг на расположенном неподалёку базарчике, к нам стремительно подъехала жёлтая милицейская Нива.

Обычно в таких случаях мы отдавали свои мегафоны и листовки случайным участникам митинга с просьбой сохранить их и отнести потом в наш штаб. И совершенно незнакомые нам люди оправдывали наше доверие! Но в той махалле люди по отношению к нам держались отчуждённо, смотрели на нас неприветливыми взглядами.

У меня в руках оставалось около сотни листовок. Слава Богу, хоть Аскар с мегафоном и Ёркиной с полной сумкой листовок успели скрыться с места события. Попался только я…

Милиционеры с человеческим лицом

Сегодня в такое трудно поверить, однако четверо милиционеров, вышедшие из Нивы, показали свою человечность. Сообщив кому-то по рации о нашем задержании, старший из них спросил меня, что я делаю в этой махалле.

Потом, отъехав со мной в машине, сказал мне: «Слушай меня внимательно, мы спрячем лишние листовки. Тогда мы будем вправе задержать тебя в отделении с целью выяснения личности не более, чем на два часа…».

В отделении меня допрашивал майор милиции русской наружности. Записав в протокол, что при мне обнаружено 15 листовок, глянув на часы, сказал мне, что я свободен и могу идти.

А доставивший меня в отделение дежурный милиционер вернул мне на выходе сохранённые листовки, сказав, что часть из них в частном порядке ушла по рукам его коллег. «Не ходите больше в ту махаллю козлов»- шепнул он мне на прощание.

Послесловие

С того случая мы не стали проводить агитации в указанной домулло Шукрулло махалле.

Вот таким было моё первое столкновение с болотным бездушием. В таких условиях оппозиционное движение в Узбекистане продолжилось взаимными дрязгами нескольких известных личностей. А махаллей-противников оппозиции становилось всё больше и больше.

Весь день пребываю в задумчивости. Может, неспроста приснился мне известный узбекский поэт Шукрулло, который провёл свои лучшые годы в сталинские и хрущёвские времена в советских лагерях?

Надо полагать, после нашей эмиграции из Узбекистана подобные ему и приверженные Справедливости люди остались во всё более глухом одиночестве в размножившихся как грибы после дождя «противных» махаллях…