1 сентября 2018

Работающие с неохотой: почему нельзя верить отчётам МОТ в Узбекистане?

Каждую осень в Узбекистане помимо фермеров, временными хлопкоробами на основании приказов региональных властей, под угрозой увольнения или отчисления из ВУЗа становятся и школьники, и студенты, и работники бюджетной сферы.

Годом ранее, Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев в своём выступлении на Генеральной Ассамблее ООН заявил, что «приняты действенные меры по искоренению детского и принудительного труда». Премьер-министр республики Абдулла Арипов, в свою очередь, потребовал от региональных хокимов отозвать студентов и бюджетников с хлопковых полей, тем самым подтвердив продолжающееся принуждение граждан к полевым работам.

При покойном Каримове, о мониторинге принудительного труда влиятельными международными организациями и речи не шло. Однако, Всемирный банк, развернув свои ирригационные проекты в Узбекистане, поставил условием искоренение принудительного труда. В качестве сторонних наблюдателей Банк привлёк экспертов Международной организации труда (МОТ).

Несмотря на то, что наблюдатели других правозащитных организаций, как например, «Узбекско-германского форума по правам человека» продолжали регистрировать случаи привлечения школьников и бюджетников к процессу сбора хлопка, доклады экспертов МОТ свидетельствовали об искоренении детского и принудительного труда в хлопковой отрасли.

Такие противоречивые оценки правозащитных организаций поставили под вопрос механизмы работы МОТ в Узбекистане. Так, например, профессор криминологии Ольстерского университета (Северная Ирландия), заведующий кафедрой прикладных социальных наук и политологии Кристиан Ласслетт неоднократно проводит анализ работы экспертов МОТ.

В июле 2018 года, в соавторстве со своей коллегой Ванессой Гстрайн, Профессор Ласслетт подготовил и опубликовал доклад «Измерение масштабов принудительного труда в авторитарном контексте: экспертная оценка мониторинга третьей стороной МОТ в Узбекистане», в котором приведен ряд конкретных нарушений, допущенных в ходе мониторинга МОТ.

Авторы указывают на следующие проблемы:

неполучение информированного согласия от уязвимых участников;
высокий риск того, что сборщики хлопка участвовали в собеседовании недобровольно;
конфиденциальность интервью и анонимность участников не были обеспечены надлежащим образом;
благополучие уязвимых участников было нарушено, включая появление риска быть наказанным;
сбор данных проводился в условиях, вызывающих серьезную обеспокоенность по поводу их достоверности;
были выявлены серьезные недостатки в разработке, методологии и анализе исследований, которые потенциально повлияли на сбор данных и связанные с ними фактические оценки;
в отчете о сборе урожая 2017 года фигурирует явно противоречивая и неточная информация, что указывает на недостатки в сфере контроля за качеством исследования;
неспособность создать условия для того, чтобы группа мониторинга третьей стороной действовала независимо от правительства с тем, чтобы обеспечить реальную и подразумеваемую беспристрастность отчета.

Директор «Узбекско-германского форума по правам человека» Умида Ниязова прокомментировала работу МОТ в Узбекистане и доклад профессора Ласслетта и Ванессы Гстрайн:

«Доклад, написанный профессором Кристианом Ласслеттом из университета Ольстера, вызывает серьезную обеспокоенность в связи с работой миссии МОТ в Узбекистане, которая проводит мониторинг принудительного и детского труда в хлопковом секторе страны. Из доклада следует, что методология, используемая МОТ, не соответствует установленным стандартам независимого и объективного мониторинга, а, значит, результаты исследования привели к ошибочным выводам и отчетам, которые оказали влияние на лиц, принимающих решения в международном сообществе.

С самого начала МОТ проявила заметную политическую предвзятость в своей работе в Узбекистане. Это можно назвать предательством сотен тысяч узбекских сборщиков хлопка, многие из которых вынуждены работать на полях за небольшие деньги или вообще бесплатно.

Впервые МОТ начала мониторинг детского труда в хлопковом секторе в 2013 году. Тогда многие правозащитники выражали удивление и разочарование выводами, представленными экспертами организации. В то время правозащитники рисковали, чтобы собрать точную и объективную информацию о принудительном и детском труде – некоторые из них были заключены в тюрьму или были вынуждены покинуть страну, как Дмитрий Тихонов. МОТ с ее международным статусом и ресурсами находится в лучшем положении для того, чтобы проводить беспристрастные, тщательные расследования нарушений прав трудящихся – но по каким-то причинам предпочла не делать этого. В первом докладе МОТ о хлопковом сезоне 2013 года был сделан вывод о том, что детский труд не использовался. Однако, как известно, на уборке тогда задействовали не менее 500 тысяч 16 и 17-летних студентов колледжей.

Вопиющим примером безответственности оказался случай, когда МОТ сознательно не стала расследовать смерть во время хлопкового сезона. Речь идет о смерти 16-летнего подростка в октябре 2013 года. В интервью радио «Озодлик» мать юноши сказала, что именно учителя заставили ее сына и его одноклассников работать и жить прямо в поле, однако наблюдатели МОТ не включили перечисленные женщиной факты в свой доклад.

Вместо этого МОТ сообщила, что «16-летний студент колледжа умер от естественных причин, вызвавших удушье». Этот инцидент якобы, произошел, когда он посещал своего дядю. То есть даже смерть ребенка и доказательства использования детского труда не повлияли на позицию МОТ. Это полное пренебрежение достоверной информацией просто шокирует.

Когда МОТ начала работу в Узбекистане, у меня были ожидания, что миссия организации будет способствовать внедрению высоких стандартов достойного труда и будет обучать местных чиновников международным трудовым нормам. Однако сотрудники миссии МОТ в Узбекистане не смогли даже определить причины принудительного труда в хлопковом секторе и не смогли провести объективный мониторинг. Это привело к распространению на международном уровне неточной информации о принудительном и детском труде, что, на мой взгляд, до сих пор является препятствием для проведения коренных реформ в хлопковом секторе Узбекистана.

Авторы доклада МОТ по итогам хлопкового сезона 2016 года придумали термин «Reluctant workers» («работающие с неохотой»). Он был придуман, чтобы не называть сотни тысяч сотрудников государственных организаций сборщиками хлопка, работающими по принуждению. («Reluctant workers» может быть также переведено и как «вынужденные работники» — прим. «Ферганы»).

Я признаю, что власти Узбекистана предприняли позитивные шаги по искоренению систематического детского труда, но сбор урожая в 2017 году показал, что принудительный труд взрослых остается массовым и систематическим. В течение 2018 года президент Мирзиёев неоднократно обещал прекратить принудительный труд в хлопковом секторе. Сбор хлопка в 2018 году покажет, насколько искренними были эти обещания.

В этом году миссия Международной организации труда в Узбекистане снова будет проводить мониторинг. Однако, если она не сможет исправить серьезные недостатки в своей методологии, результаты мониторинга и выводы МОТ в лучшем случае будут ненадежными, а в худшем – опасными для потенциальных жертв принудительного труда».

Источник: http://www.fergananews.com/articles/10141

Полная версия доклада «Измерение масштабов принудительного труда в авторитарном контексте: экспертная оценка мониторинга третьей стороной МОТ в Узбекистане» на русском языке доступна здесь